ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 26 марта 2015 г. N АПЛ15-80
Апелляционная коллегия Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего Манохиной Г.В.,
членов коллегии Зайцева В.Ю., Крупнова И.В.,
при секретаре М.,
с участием прокурора Масаловой Л.Ф.,
рассмотрела в открытом судебном заседании дело по заявлению К. о признании частично недействующими пункта 17 Правил установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 16 октября 2000 г. N 789, подпункта "в" пункта 22, пунктов 24, 27 Временных критериев определения степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, утвержденных постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 18 июля 2001 г. N 56,
по апелляционной жалобе К. на решение Верховного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2014 г., которым в удовлетворении заявления отказано.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Манохиной Г.В., объяснения представителя Правительства Российской Федерации Е., возражавшей против доводов апелляционной жалобы, заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Масаловой Л.Ф., полагавшей апелляционную жалобу необоснованной,
Апелляционная коллегия Верховного Суда Российской Федерации
установила:
постановлением Правительства Российской Федерации от 16 октября 2000 г. N 789 утверждены Правила установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний (далее - Правила). Правила опубликованы 23 октября 2000 г. в Собрании законодательства Российской Федерации, 31 октября 2000 г. в "Российской газете".
В соответствии с пунктом 17 Правил в случае, если пострадавший может продолжать профессиональную деятельность с умеренным или незначительным снижением квалификации, либо с уменьшением объема выполняемой работы, либо при изменении условий труда, влекущих снижение заработка, или если выполнение его профессиональной деятельности требует большего напряжения, чем прежде, устанавливается степень утраты профессиональной трудоспособности от 10 до 30 процентов.
Постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 18 июля 2001 г. N 56 утверждены Временные критерии определения степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний (далее - Временные критерии). Нормативный правовой акт зарегистрирован в Министерстве юстиции Российской Федерации 15 августа 2001 г., регистрационный номер 2876, опубликован 29 августа 2001 г. в "Российской газете".
Согласно подпункту "в" пункта 22 Временных критериев в случаях, когда пострадавший может выполнять в специально созданных производственных условиях работу по профессии, предшествующей несчастному случаю на производстве или профессиональному заболеванию, устанавливается 70 процентов утраты профессиональной трудоспособности.
Пунктом 24 указанного выше правового акта предусмотрено, что в случаях, когда пострадавший может в обычных производственных условиях выполнять профессиональный труд с выраженным снижением квалификации либо с уменьшением объема выполняемой работы или если он утратил способность продолжать профессиональную деятельность вследствие умеренного нарушения функций организма, но может в обычных производственных условиях продолжать профессиональную деятельность более низкой квалификации, устанавливается от 40 до 60 процентов утраты профессиональной трудоспособности.
Пункт 27 Временных критериев воспроизводит положения приведенного выше пункта 17 Правил.
К. обратился в Верховный Суд Российской Федерации с заявлением о признании недействующими указанных выше положений нормативных правовых актов. Считает, что эти правовые нормы устанавливают степень утраты профессиональной трудоспособности в зависимости от степени нарушения функции организма, что противоречит содержанию понятий "несчастный случай на производстве" и "профессиональное заболевание", данных в статье 3 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" (далее - Федеральный закон от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ). Также полагает, что оспоренные правовые положения заранее предопределяют способность пострадавших от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний продолжать осуществлять профессиональную деятельность, предшествующую страховому случаю, исключительно степенью выраженности функциональных нарушений, игнорируя другие критерии оценки.
По мнению заявителя, оспариваемые нормы утверждены Правительством Российской Федерации и Министерством труда и социального развития Российской Федерации с превышением компетенции, противоречат десятому, одиннадцатому, семнадцатому и восемнадцатому абзацам статьи 3 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ; положения пункта 17 Правил дают основание при установлении степени утраты профессиональной трудоспособности учитывать не профессиональную деятельность, а осуществление другой работы (профессии, должности), что определяется новыми (измененными) условиями производственной деятельности, которые отсутствовали до наступления страхового случая.
Решением Верховного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2014 г. в удовлетворении заявления К. отказано.
В апелляционной жалобе и в дополнении к ней заявитель просит данное решение суда отменить, считая его незаконным и необоснованным, вынесенным без исследования всех обстоятельств, имеющих существенное значение, передать дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции в другом составе суда.
К. в судебное заседание апелляционной инстанции не явился, о времени и месте судебного заседания по его жалобе извещен надлежащим образом, в письменном ходатайстве заявитель просит рассмотреть настоящее дело в его отсутствие.
Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, Апелляционная коллегия Верховного Суда Российской Федерации не находит оснований для ее удовлетворения.
В силу абзаца второго пункта 3 статьи 11 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ порядок установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний определяется Правительством Российской Федерации.
Во исполнение данного предписания закона постановлением Правительства Российской Федерации от 16 октября 2000 г. N 789 утверждены Правила (пункт 1) и Министерству труда и социального развития Российской Федерации по согласованию с Министерством здравоохранения Российской Федерации и Фондом социального страхования Российской Федерации поручено утвердить критерии определения степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, форму программы реабилитации пострадавшего в результате несчастного случая на производстве и профессионального заболевания (пункт 2 в первоначальной редакции). Министерством труда и социального развития Российской Федерации по согласованию с Министерством здравоохранения Российской Федерации и Фондом социального страхования Российской Федерации разработаны и утверждены Временные критерии.
В абзацах десятом и одиннадцатом статьи 3 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ определены понятия "несчастный случай на производстве" и "профессиональное заболевание". Данные положения имеют общий характер и непосредственно не регулируют вопросы установления степени профессиональной трудоспособности, в связи с чем ссылка заявителя в апелляционной жалобе на эти положения закона не может свидетельствовать о незаконности обжалованного решения суда.
Порядок установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастного случая на производстве и профессионального заболевания Федеральным законом от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ не урегулирован.
Пунктом 3 статьи 11 данного закона полномочия на утверждение такого порядка делегированы Правительству Российской Федерации, следовательно, оно правомочно было закрепить в Правилах положение о том, что одним из критериев (условий) определения степени утраты профессиональной трудоспособности являются условия производственной деятельности пострадавшего, которые, по смыслу положений пунктов 12 - 17 Правил, могут быть обычными, специально созданными производственными условиями, а также условиями труда, влекущими снижение заработка.
Исходя из положений пунктов 14 - 16 Правил, законность которых ранее проверялась Верховным Судом Российской Федерации (дела N ГКПИ06-379, ГКПИ07-369, АКПИ12-1465), величина процента степени утраты профессиональной трудоспособности зависит от степени нарушения функций организма пострадавшего (резко выраженная, выраженная, умеренная), а также от условий производственной деятельности. Степень утраты профессиональной трудоспособности устанавливается пострадавшему с учетом его возможности в обычных или специально созданных производственных условиях выполнять профессиональную деятельность, которую он осуществлял до наступления страхового случая, а не любую трудовую деятельность более низкой квалификации.
Правильным является вывод суда первой инстанции о том, что пункт 17 Правил в оспариваемой части не противоречит Федеральному закону от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ и прав заявителя не нарушает. Изменение условий труда, направленное на создание пострадавшему более благоприятных условий для выполнения производственной деятельности, исключающих вредное воздействие вредных производственных факторов, может привести к возможности выполнения им менее квалифицированного вида профессиональной деятельности либо к снижению заработка. В целях социальной защиты пострадавшего при указанных обстоятельствах названным пунктом и предусмотрено установление от 10 до 30 процентов утраты профессиональной трудоспособности.
При установлении степени утраты профессиональной трудоспособности учитывается не только степень выраженности функциональных нарушений, как ошибочно полагает заявитель, но и квалификация, объем, качество работы, в том числе ее сложность, напряженность, должностные обязанности, предшествовавшие страховому случаю.
Пункт 27 Временных критериев дословно воспроизводит положения пункта 17 Правил. По изложенным выше основаниям, требование К. о признании данной правовой нормы недействующей в оспоренной части правильно оставлено судом без удовлетворения.
Предписания подпункта "в" пункта 22 и пункта 24 Временных критериев полностью соответствуют пунктам 15 и 16 Правил, законность которых уже проверялась в Верховном Суде Российской Федерации и подтверждена вступившими в законную силу судебными решениями, в связи с чем заявление К. об оспаривании этих правовых норм обоснованно оставлено судом без удовлетворения.
Ссылки заявителя в апелляционной жалобе о том, что он оспорил перечисленные положения по иным основаниям, чем те, которые ранее рассматривались в Верховном Суде Российской Федерации, не могут свидетельствовать о незаконности обжалованного решения суда, поскольку при рассмотрении и разрешении дел, возникающих из публичных правоотношений, к которым относятся и дела об оспаривании нормативных правовых актов, суд не связан основаниями и доводами заявленных требований и проверяет законность оспоренного положения в полном объеме.
Довод апелляционной жалобы о том, что суд первой инстанции не исследовал все материалы дела, в частности не проверил копии судебных актов по делу по заявлению К. к учреждению медико-социальной экспертизы о признании решения незаконным, несостоятелен и противоречит данным протокола судебного заседания (л.д. 155 - 156).
Несогласие заявителя с состоявшимися по его заявлению судебными постановлениями, к чему по существу сводятся доводы апелляционной жалобы, не может свидетельствовать о незаконности обжалованного решения суда по делу о проверке нормативных правовых актов (в части) в порядке абстрактного нормоконтроля. Кроме того, проверка вступивших в законную силу судебных постановлений осуществляется в порядке, установленном Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации, а не судом первой инстанции.
В силу статей 251, 253 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судом рассматриваются заявления о признании нормативных правовых актов противоречащими полностью или в части федеральному закону или другому нормативному правовому акту, имеющим большую юридическую силу.
Оспариваемые в части правовые акты проверялись судом в порядке абстрактного нормоконтроля, что в данном случае не связано с необходимостью установления каких-либо фактических обстоятельств. Вывод суда о законности оспоренных правовых норм Правил и Временных критериев сделан судом исходя из компетенции правотворческих органов, их издавших, и содержания изложенных в них норм, на основе надлежащего анализа федерального законодательства.
Доводы апелляционной жалобы о нарушении судом первой инстанции норм материального права, о неприменении норм материального права, подлежащих применению, о несоответствии и недоказанности выводов суда, изложенных в решении, ошибочны. Судом принято решение с учетом правовых норм, регулирующих рассматриваемые правоотношения, при правильном их толковании, выводы суда о законности оспариваемого нормативного положения подробно мотивированы.
Предусмотренных статьей 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены решения суда в апелляционном порядке не имеется.
Руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Апелляционная коллегия Верховного Суда Российской Федерации
определила:
решение Верховного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2014 года оставить без изменения, апелляционную жалобу К. - без удовлетворения.
Председательствующий
Г.В.МАНОХИНА
Члены коллегии
В.Ю.ЗАЙЦЕВ
И.В.КРУПНОВ
